Каких только афер не придумали за последнее время ушлые людишки! Тут тебе и знаменитое «МММ», и заоблачный «Тибет» с его обманутыми вкладчиками, и всяческие страховые конторы, которые обещали все, что только охватывает человеческий разум. Все эти изобретения приносили прибыль только своим создателям, а всем клюнувшим на удочку «партнерам» оставались, как говаривал один известный литературный персонаж, «от мертвого осла уши».
Но тут обижаться можно разве что на самих себя, поверивших сладкоголосой рекламе отдельных граждан и фирм с очень ограниченной (как впоследствии оказалось) ответственностью. Другое дело, когда в роли этих, как бы помягче выразиться, хитрецов выступает государство, а точнее — высокопоставленные чиновники.

Заманчивое предложение
Приходит ко мне как-то старый знакомый и предлагает сыграть в лотерею, да не простую, а благотворительную. Я вначале отказаться хотел, да знакомый уж больно настойчивым оказался, сел передо мной на кухне и нахваливает «счастье по билетику».
— Она самим председателем Совета министров Крыма Сергеем Куницыным освящена. Уж он-то обмана не допустит. Да и недорого стоит билетик — всего 60 копеек, — пел искуситель.
Выложил я ему за два билета одну гривну двадцать копеек, а он мне тут же протянул заветную бумаженцию, на которой черными типографскими буквами было написано: «Уважаемые крымчане! Ваше участие в лотерее благоприятствует охране здоровья и социальной защите ветеранов, всех тех, кто отстоял наше Отечество!».
Что ж, цели вполне благородные. Это не то что какое-то «МММ», — подумал я, — если прибыль от лотереи пойдет ветеранам, а не жуликам доморощенным, — значит, и моя гривна кому-то хоть немного поможет.
Переворачиваю билетик и читаю: «Автономная Республика Крым. Благотворительный билет к 55-летию освобождения Крыма от немецко-фашистских захватчиков. Цена — 60 коп». А внизу приписка мелким шрифтом: «Все средства от проведения лотереи будут направлены в Республиканский госпиталь инвалидов войны для приобретения медикаментов».
Сам билет красиво оформлен: с медалью цветной, по краям которой написано: «55 лет. Освобождение Крыма от фашистских захватчиков».

— Ну, я пошел, — неожиданно заторопился мой собеседник. И тут до меня дошло. У самых дверей настигаю благодетеля.
— А играть-то как в лотерею? Таблицу когда напечатают?
— Это ты в горисполкоме спроси, — был ответ.
Я еще раз внимательно осмотрел билет и не увидел главного — номера. Вроде бы все на месте, а вот как определить победителя — неизвестно.

А лотереи-то и не было
Перед тем, как идти к главным распространителям «счастья по билетику» в цитадель местной власти, я снял с полки «Словарь русского языка» Ожегова и на странице 283 прочел: «Лотерея — розыгрыш вещей и денежных сумм по билетам». Причем никакого второго и третьего значения не было. Значит, все правильно — должны быть призы и денежные выигрыши, следует вывод.
В бухгалтерии Евпаторийского горисполкома мое появление особой радости не вызвало. Внимательно изучив журналистское удостоверение, тамошние сидельцы меня сразу же обрадовали, что билеты, которые по указанию Совмина распространяют местные власти, лотерейными не являются. Никаких призов и денежных выигрышей по ним не предусмотрено. А потому и номера отсутствуют.
— Но ведь на билете написано, что он лотерейный! — я процитировал премудрого С.И.Ожегова.
— Ожегов нам не указ. Мы только документам верим. Так вот, в Постановлении Совмина Республики Крым №140 от 13 апреля 1999 года говорится о проведении благотворительной акции, а не лотереи. И проводится она во исполнение постановления Верховной Рады Автономной Республики Крым от 24.12.98 г. № 317-2/58 «О проведении подготовки и праздновании 55-летия освобождения Крыма Советской Армией от немецко-фашистских захватчиков».
Хотел я взглянуть на это постановление Совмина, но один из исполкомовских чиновников, сделав строгое лицо, пояснил, что документ сей не для посторонних глаз и всяким разным журналистам его демонстрировать нельзя.
Но Бог с ним, с чиновником, я на него не в обиде. Ну не хотелось человеку «подставлять» свое симферопольское начальство... Беда в том, что у господ-начальников накладочка с лотереей вышла.

Визит к прокурору
Покинул я Евпаторийский горисполком — и прямиком к прокурору г.Евпатории Геннадию Петеру.
— Если это лотерейный билет — то должен быть номер, по которому розыгрыши проводятся, — пояснил Геннадий Евгеньевич, — а если просто «Благотворительный билет», то на нем должен быть порядковый номер, чтобы была возможность проконтролировать, сколько 60-копеечных бланков выпустили и сколько из них реализовали. Иначе ушлые люди смогут использовать полученные средства не по назначению.
Исчерпывающий ответ подтолкнул меня к дальнейшему поиску истины.
Не буду рассказывать, каким образом удалось отыскать нужное постановление Совмина в Симферополе. Позволю себе лишь некоторые цитаты из него.

Любопытный документ
«<...> 2. Целью организации и проведения благотворительной акции является получение дохода от реализации благотворительных билетов и направление его на приобретение медикаментов для Республиканского госпиталя ветеранов Великой Отечественной войны.
3. Благотворительные билеты выпускаются в бумажной форме. Организация печатания бланков благотворительных билетов возложена на Республиканский комитет по информации Автономной Республики Крым. Организация распространения бланков благотворительных билетов возложена на горисполкомы и райгосадминистрации на добровольной основе между работниками предприятий, организаций и учреждений.
4. Общая сумма выпуска билетов — 300.0 тысяч гривен:
- благотворительные билеты выпускаются в количестве 500.0 тысяч штук и имеют номера: с № 01 по № 500 000 (выделено автором);
- срок размещения благотворительных билетов до 09 мая 1999 года;
- стоимость одного благотворительного билета — 0.60 гривны с учетом НДС».
Выходит, прав был прокурор: билеты должны были иметь порядковые номера, чтобы затруднить возможные злоупотребления, а то и прямые хищения при реализации.
К тому же в смете расходов на их печатание в стоимости полиграфработ отдельным пунктом (1.5) отмечено: «нумерация благотворительных билетов — 2 230.0 гривен». Всего же на печатание этих благотворительных бланков по смете, утвержденной министром Совета министров АРК О.Гавриным, должны были истратить 14 786,40 гривен!
Сопоставив имеющиеся факты, хочу задать несколько вопросов руководству крымского Совмина:
1. Почему на благотворительных билетах была напечатана не соответствующая действительности информация о лотерее?
2. Почему не были пронумерованы благотворительные билеты?
3. Кто конкретно разрешил реализовывать выпущенные с нарушением билеты и какое наказание он понес?
А для того чтобы у читателей не возникли сомнения по поводу перечисления вырученных средств в Республиканский госпиталь ветеранов Великой Отечественной войны, прошу прокуратуру АРК провести проверку, а данную публикацию, в соответствии с Законом о печати, считать официальным ЗАЯВЛЕНИЕМ.
Надеюсь, что и депутаты Верховного Совета Крыма, по чьей инициативе была проведена благотворительная акция, не останутся безучастными и со своей стороны поучаствуют в расследовании выявленных мной нарушений.
Марк Агатов (газета «Крымское Время» , 9 июня 1999 г.)

вверх

За надувательство с благотворительной лотереей правительство не извиняется. Оно оправдывается
Для начала напомним содержание материала Марка АГАТОВА «Нет ли лишнего билетика?» («КВ» от 9 июня). Речь шла о том, что в Евпатории некие люди активно занимаются распространением под видом лотереи «Благотворительных билетов» стоимостью 60 копеек. Делают это на основании решения Совмина №140. Автор статьи задается вопросом: если это «благотворительная акция», как сказано в постановлении, то почему на билете присутствует слово «лотерея»? Почему на этих лоскутках бумаги нет порядкового номера, что создает почву для злоупотреблений? И, наконец, кто разрешил продавать эти билеты, которые легко подделать на цветном ксероксе?
На днях из Совмина нам передали документ, подписанный председателем Рескомитета по информации Валентином КОЗУБСКИМ. Валентин Алексеевич подтверждает: да, было такое решение, принятое на основе постановления ВС Крыма, где Совмину поручалось проведение «благотворительной лотереи», посвященной 55-летию освобождения Крыма от фашистов. В документе Совмина это уже звучало как «благотворительная акция» — на лотерею замахнуться, видимо, не хватило денег. Разницу между лотереей и благотворительностью понять нетрудно: покупка билета лотерейного может окупиться материальным выигрышем, а благотворительного «грозит» лишь осознанием своего благородства.
Потом произошло, как явствует из письма председателя Рескомитета, обычное дело: «в связи с ограниченным временем для разработки эскиза-макета билета, его изготовления и, самое главное, для нумерации этих билетов (производительность оборудования в типографии «Таврида» составляет всего 3 тыс. билетов за смену) Реском по информации АРК решил не проставлять порядковые номера на билетах». Увы, в письме председателя нет ответа на замечание Марка Агатова о том, были ли затребованы и потрачены деньги, выделенные по смете именно на нумерацию билетов — 2.230,0 гривен.
Итак, Реском по информации полностью взял на себя ответственность за распространение этих билетов. И убежден, что никаких злоупотреблений нет: «отсутствие нумерации на билете не отражается на порядке реализации. Количество проданных билетов соответствует сумме, аккумулирующейся на специальном текущем счете фонда по проведению памятных мероприятий при СМ АРК, нереализованные билеты сдаются по акту». То ли рескомитет не знает-не ведает, какие у нас люди догадливые да умелые?
«Слово «лотерея» в текст билета вкралось ошибочно (конечно, как же еще? — Н.Г.)». Все передано по накладной и доверенности. Вроде и не подкопаешься.
Но вопрос остался открытым: налицо — банальное надувательство людей, к тому же освященное именем правительства. «Ошибочно» — кто-нибудь понес наказание за подрыв изнутри престижа Совмина? 60 копеек — это, конечно, не сотни, отданные пирамидам типа МММ. Люди к «зеленому дому» вряд ли придут, требуя розыгрыша лотереи. Но верить своему правительству будут меньше. Это уж точно.
Наталья Гаврилева (газета «Крымское Время», 22 июня 1999 г.)

Этой книги не было в моих планах, и после «Спикера-убийцы» я намеревался навсегда забросить журналистские расследования, чтобы вернуться к своим любимым детективам и криминальным романам. Но вот вышла в свет книга, и потянулись ко мне с разговорами участники тех давних событий.
Один из депутатов Верховного Совета Крыма, весьма жестко боровшийся с Евгением Супрунюком, посетовал, что в книге я не рассказал о том ущербе, который нанес государству «самопохищенный» спикер.
— Тысяча сотрудников милиции была брошена на поиск дачи, где, якобы, держали в заточении председателя Верховного Совета Крыма... Вся милиция полуострова была сориентирована на поиск похитителей...
Мы разговаривали в коридоре на шестом этаже Белого Дома, где когда-то занимал просторный кабинет спикер-убийца. Здесь он отдавал приказы о расправе над депутатами, вымогал деньги у подчиненных, выслушивал подробности убийства гражданина К. Живо интересовался, как его брат Сергей Кущенко расчленил покойного на его даче в селе Белое, как сжигал в лесопосадке тело убитого и закапывал обгоревшую голову и кисти рук в другом конце полуострова вдали от людских глаз. Здесь же, в кабинете председателя Верховного Совета Крыма, он получил из рук убийцы пять тысяч долларов, отобранных у покойного, и как ни в чем не бывало бросил их в сейф, где хранились секретные документы, казенные печати и иноземная валюта...
Посчитав интервью оконченным, я выключил диктофон, а мой собеседник, оглянувшись по сторонам, продолжил, понизив голос до шепота: «Супрунюк скрывается в Калмыкии, только без ссылок на меня. За ним стоят серьезные люди, которые не остановятся ни перед чем». Депутат пристально посмотрел мне в глаза. Я пожал ему руку, поблагодарил за информацию и по толстой ковровой дорожке прошел к лифту, которым ежедневно пользовался Супрунюк, спустился в тесной кабинке на первый этаж и мимо охранников-милиционеров покинул казенное здание, давшее приют в конце девяностых убийцам, взяточникам, казнокрадам...
В тот же день по телефону я передал эту информацию в Москву со ссылкой «на хорошо осведомленный источник в руководстве Крыма». Однако отыскать Супрунюка в Калмыкии местным сыщикам так и не удалось.
Беглый спикер превратился в призрак, голос которого неоднократно слышали по телефону его бывшие коллеги. Он обещал кредиторам вернуть деньги, давал советы вновь избранным депутатам и грозил прошлым... Об этих звонках говорили мне разные люди, вот только милиции, СБУ и Интерполу никак не удавалось выйти на след Евгения Супрунюка.
Нужен был нестандартный ход, и я решил подключить к его поискам коллег-журналистов и... любителей детективов. Мою идею поддержал заместитель Госсекретаря МВД Украины — начальник ГУМВД Украины в Автономной Республике Крым генерал-лейтенант милиции Николай Паламарчук. Он назвал и размер вознаграждения — 10 тысяч гривен тому, кто укажет местонахождение Супрунюка.
1 июля 2002 года информационные агентства России и Украины сообщили о начале Всенародной акции «Найди беглого спикера и получи 10 тысяч гривен».
Призовой фонд хоть и не поражал воображение своими размерами, все же вызвал некоторый интерес у тех, кто был близко знаком с Супрунюком. Его бывшие друзья и многочисленные кредиторы рассказывали в приватных беседах, как полковнику МВД Украины Супрунюку удалось спрятаться от крымской милиции в Киеве. Называли адреса, где он жил, фамилии высокопоставленных чиновников, помогавших «другу Жене» перебраться за границу.
— Супрунюку могли сделать новый паспорт на другую фамилию, — сообщил мне человек, близко знавший Анушавана Данеляна, — бывшего заместителя председателя Верховного Совета Крыма, а ныне премьер-министра Нагорно-Карабахской республики. — Говорят, что из Киева Супрунюк уехал в Армению, там встречался с Шевьевым — лидером «расстрелянной» партии экономического возрождения Крыма. Возможно, что они помогли ему приобрести новые документы, с которыми Супрунюк и перебрался в Россию.
Мои информаторы вспоминали и Калмыкию, говорили, что беглому спикеру, якобы, помогал сам Кирсан Илюмжинов, который бывал в Крыму и поддерживал дружеские отношения с Евгением Супрунюком. Видели Супрунюка и в Москве, где он, якобы, «трудился в солидной фирме и ни в чем не нуждался».
Для более эффективного проведения Всенародной акции «Найди беглого спикера и получи 10 тысяч гривен» через пресслужбу ГУ МВД Украины в Крыму меня познакомили с одним из руководителей уголовного розыска Крыма Юрием Михайловичем, назовем его так. Вместе мы спланировали информационную поддержку розыскных мероприятий в средствах массовой информации Крыма, Украины и России и договорились об активизации поиска Супрунюка по всем направлениям и во всех регионах стран СНГ и дальнего зарубежья,
Вскоре по линии МВД Украины в Москву ушел очередной запрос, в котором украинские сыщики просили проверить некоторые фирмы, где мог трудиться Супрунюк. И тут выяснилось, что «циркуляр розыска», в котором сообщались полные данные о разыскиваемом преступнике, «не могут найти» в московском офисе Центра Криминальной информации. Оперативник, рассказавший мне об этом, предположил, что циркуляр розыска могли выкрасть сообщники Супрунюка.
Информация подобного рода сама по себе скандальна, а в данном случае особый вес ей придавало то, что спасали от наказания не просто преступника, а «заказчика» и соучастника умышленного убийства, бывшего руководителя Крыма.
В тот же день я связался с корреспондентом РИА «Новости» Светланой Тумановой и эта информация оказалась на ленте одного из самых крупных информационных агентств России. Через РИА «Новости» я обратился к руководству МВД России с просьбой активизировать поиски Супрунюка и разобраться с судьбой документов, которые направляли из Крыма в Москву.
О скандале с «циркуляром розыска» сообщило и Крымское агентство новостей, с первого дня Всенародной акции принимавшее самое активное участие в поисках беглого спикера, радио «Свобода» и многие украинские и крымские газеты.
Считаю необходимым особо отметить тот факт, что в Крыму оказалось немало журналистов, которые приняли активное участие в поисках беглого спикера. Это, прежде всего, коллеги из «Крымской газеты», «Голоса Крыма», «Крымской светлицы», газеты Черноморского флота Российской федерации «Флаг Родины», киевской газеты «День»...
Столь высокая активность журналистов в поисках беглого спикера весьма не понравилась тем, кто был связан с сейлемовской оргпреступной группировкой и ее политической крышей — Партией Экономического Возрождения /ПЭВ/. Вчерашние бандиты, рэкетиры, заказчики убийств, избежавшие наказания за свои деяния, сменив имидж, выглядят сегодня весьма респектабельно. Хорошо одетые господа в личных беседах с автором этих заметок «без свидетелей» советовали умерить пыл и оставить в покое их незабвенного друга. Когда же я проигнорировал «дружеские советы», в ход пошли прямые угрозы. Немало времени отнял у меня гражданин Пе..., который подал иск в местный суд о защите чести, достоинства и деловой репутации, оценив все это в сто тысяч гривен. Сам по себе этот иск по своему уникален — гражданин Пе... узнал себя в... литературном герое одного из моих рассказов и так расстроился, что только через полтора месяца после публикации самого рассказа и через десять дней после объявления о проведении Всенародной акции «Найди беглого спикера и получи 10 тысяч гривен» подал иск в суд.
Я не исключаю, что этот весьма странный судебный процесс был затеян для того, чтобы помочь Супрунюку скрыться от вездесущих журналистов. Ведь, основной упор во Всенародной акции делался на журналистов, работающих в регионах, где в свое время проявил себя Евгений Супрунюк. Я рассчитывал, что коллеги-журналисты, работающие в Нагорном Карабахе, Армении, Калмыкии, Москве смогут найти информацию о пребывании там беглого полковника МВД Супрунюка, поскольку милиция, получившая ориентировки на его поиск в этих регионах отыскать Супрунюка и следов его пребывания там так и не смогла.
Книга «Спикер-убийца» вызывала весьма бурную реакцию у чиновников крымского Парламента, имевших тесные контакты с Супрунюком, Шевьевым и Данеляно

вверх

«Вас могут расстрелять уже сегодня...»
После выхода в свет книги «Спикер-убийца» прошло около полугода, а ажиотаж вокруг нее не утихал. То и дело ко мне подходили «борцы за справедливость» с рассказами о том, как чиновники берут взятки, захватывают государственную собственность, разворовывают бюджетные средства...
Приносили мне и различные документы, подтверждающие размах коррупции в «отдельно взятой республике»... Заниматься этими делами, честно признаюсь, мне не хотелось. Своим информаторам я говорил, что борьба с преступностью возложена на правоохранительные органы. Милиционеры, прокуроры, следователи за эту работу получают зарплату, имеют целую армию осведомителей, не говоря уже о такой мелочи, как личное оружие, которое могут применить в случае нападения на них бандитов. А я же всего-навсего журналист, к тому же работающий в «зарубежном» «Коммерсанте», и подменять силовые структуры Украины не имею права. А чтобы окончательно отвадить от себя «жаждущих мести», говорил, что лично мне больше нравится придумывать детективные истории, писать романы, повести, рассказы, а копаться в грязных делишках местных чиновников надоело. К тому же это занятие, на мой взгляд, бесперспективное по своей сути из-за того, что осужденного к лишению свободы взяточника тут же заменит другой — такой же.
Но «борцы за справедливость» стояли на своем, взывали к моей «гражданской совести», говорили о журналистском долге... Особо мне запомнилась беседа с одним симферопольским литератором. Немолодой мужчина в светло-сером плаще в руках нервно сжимал старорежимную «доперестроечную шляпу» с полями из фетра, назвал себя ученым-филологом и тут же без перехода заговорил о коррупции в ... библиотечной системе.
— Об этом преступлении еще никто не знает, —многозначительно произнес незваный гость, и, попросив стакан воды, продолжил. — Вы даже не представляете, что творят чиновники. Министры, вице-премьеры ночами пишут стихи, сочиняют брошюрки, и все это заставляют приобретать библиотеки, у которых катастрофически не хватает средств на покупку нужной читателям литературы.
Мужчина протянул мне листок бумаги, на котором против известных в Крыму фамилий стояли названия якобы изданных ими книг, количество экземпляров, приобретенных библиотеками и полученные за это суммы прописью.
— А вы не допускаете такой мысли, что и чиновник способен написать гениальное произведение, которым будут зачитываться миллионы людей? — улыбнулся я.
— Эти творения — чистой воды графоманство, — закричал борец «за чистоту библиотечных полок». — Вы должны бросить все и немедленно заняться этим делом.
Мужчина нервно ходил по комнате и, сняв очки, размахивал ими, словно флагом, у себя перед носом.
— А вы не могли бы сами заняться этими коррупционерами? —спросил я ученого-филолога. — Мне бы не хотелось тратить время на чтение книг и брошюр, да и документы вы уже получили...
— Я? — посмотрел на меня, как на прокаженного, филолог. — Да вы представляете, кто эти люди?! Они же на самом верху... И если я только заикнусь об этих книгах, — то мне не будет места в Крыму. Они сживут со света любого. А у меня дети, жена, работа.
— Поэтому вы, как честный человек, решили предложить вступить в драку с министрами иностранному корреспонденту? — ехидно уточнил я. Борец с графоманами особой симпатии не вызывал, скорее всего, им двигал какой-то личный интерес.
— Конечно, — не заметив иронии в моем вопросе, обрадовался филолог, — а что вам, собственно, тут терять: одним врагом больше, одним меньше. За «Спикера-убийцу» заинтересованные граждане вас могу расстрелять уже сегодня в темном подъезде!
После этих слов у меня пропало желание продолжать беседу с кристально честным ученым-филологом, я вернул ему список чиновничьих творений, и посоветовал обратиться в Счетную палату.
— Бороться с коррупционерами должны не только журналисты, которым «уже нечего терять», — пояснил я ученому, — но и те, кто этим обязан заниматься «по закону». Тем более, что подлинность этого документа у меня вызывает большие сомнения.
— Много вы понимаете! — закричал незваный гость, — все, что здесь написано, — правда! А вы, вы просто... — он запнулся, подбирая нужное слово, а потом выпалил, — вы просто испугались этих людей! Струсили! Скажите, что вы их боитесь! Поэтому и не хотите заниматься коррупционерами из Совмина.
Я проводил «борца с коррупцией» до двери, пожал ему руку и пожелал успеха в этом безнадежном деле. Вернувшись на кухню, заварил себе кофе, сел к пишущей машинке, чтобы продолжить прерванную работу над новой книгой, о старлее Федотове, но ничего путного написать не смог. Разговор с борцом «за чистоту книжных полок» выбил меня из колеи. Филолог, решивший бороться с коррупционерами, достоин все же уважения, а я поступил неправильно, выставив его за дверь. Надо было проверить этот чертов список. А вдруг, все, что там написано, — правда?! И не его вина, что прочитав «Спикера-убийцу», он посчитал меня «приговоренным».
Подобное уже было, когда местный журналист, рассказывая о моих книгах, вынес в заголовок шокирующую фразу «Еще живой...»
Общение с ученым-филологом для меня не прошло бесследно. Мысленно я много раз возвращался к теме «коррупция и власть», и задавал себе вечный вопрос: «Почему мы так плохо живем?» В подъездах нашей многоэтажки уже второй месяц не горит свет, а шустрые труженики теплосети отключили за долги во всем доме горячую воду, которую и в лучшие времена подавали один раз в неделю. Жильцы на этот коммунальный беспредел ответили адекватно — перестали вообще платить теплосети.
В то время как чиновники всякими хитромудрыми способами выбивали деньги с граждан за не предоставленные им услуги, живущим в этих же домах учителям уже второй год не могут выплатить отсуженную ими в местных судах зарплату по пресловутой 57-й статье. Терпеливые сеятели вечного и доброго предлагают засчитать им эти деньги в счет погашения долга коммунальщикам, чтоб те дали в дома горячую воду, но крымские чиновники, с пеной у рта доказывающие, что они руководят не рядовой украинской областью, а автономной республикой, имеющей свою Конституцию, парламент и Совмин, не могут решить даже этой пустяшной проблемы. Вместо реальных дел и заботы о людях с телеэкранов чуть ли не ежедневно звучит невнятное бормотание о стабильности, экономических успехах и светлом будущем, которое неизбежно наступит если не завтра, то уж точно в следующем тысячелетии.
Вот только ждать еще одно тысячелетие слишком долго, тем более что у некоторых граждан, особо приближенных к власти, это «светлое будущее» уже наступило.
Последней каплей, переполнившей, как принято говорить, чашу терпения, лично для меня стал показательный расстрел из автомата евпаторийского предпринимателя Радова. Из трех человек, находившихся в машине, двое погибли. Буквально через несколько дней после этой кровавой драмы в подъезде своего дома был жестоко избит депутат Верховного Совета Крыма, лидер партии «Союз» Владимир Клычников, которого кое-кто в парламенте посчитал лидером оппозиции, готовящей очередной «дворцовый переворот». Правоохранители тут же, не задержав преступников и не проведя полноценного расследования, заявили журналистам, что Клычникова избили «рядовые грабители», и с политикой это нападение на члена президиума ВС Крыма, конечно же, никак не связано.
Опомнитесь, господа! Но то же самое происходило в Крыму в конце девяностых. Вспомните, как два «хулигана» средь бела дня напали на бывшего спикера Верховного Совета Крыма Сергея Цекова. Одного из нападавших задержали и осудили именно за хулиганство, а потом, после того как сотрудник охраны высших должностных лиц Сергей Кущенко — брат спикера крымского парламента, прославившегося не только своей «прогосударственной» позицией, но и совершением ряда тяжких преступлений Евгения Супрунюка, убил второго «хулигана», общественность оповестили о том, что таким образом наш «проукраинский спикер» усмирял неугодных депутатов.
«Заказные» убийства, взрывы, поджоги предприятий — все это, как впоследствии выяснилось, было в той или иной степени связано с хозяевами властных кабинетов. Сегодня еще можно остановить бандитский беспредел на полуострове, но для этого нужно избавиться от людей, компрометирующих власть, от тех, кто был замечен в казнокрадстве, связях с бандитами, кто служил политической крышей оргпресупным группировкам.

"Мы перестали слышать друг друга, началась вражда и ненависть, и
это то, во что хочет ввергнуть нас враг рода человеческого..."
Благочинный Севастополя протоирей Владимир.
19 декабря 2004 года.

Ночь была по-зимнему снежной и холодной. Густые облака и туман скрывали далекие звезды и, лишь временами, сквозь белую влажную муть пробивался к земле безжизненный лунный свет. Он причудливо высвечивал погруженные во тьму, мрачные панельные пятиэтажки. В очередной раз сработало "веерное отключение", после чего по квартирам заметались лучи карманных фонариков. На календаре был февраль 2005 года. В столице полным ходом шла раздача портфелей победителям "Оранжевой революции", а жители полуострова прижимались к остывающим батареям центрального отопления, мечтая о тепле и электрическом свете.

На лестничной клетке старой рассыпающейся пятиэтажки, построенной еще во времена развитого социализма, между вторым и третьим этажами призывно выла рыжая сука. Таким способом она зазывала в подъезд окрестных кобелей на собачью свадьбу. Ее тоскливый вой изредка прерывала грозными тирадами старая бомжиха Мария Ивановна, надумавшая скоротать ночь этажом выше. Эта потрепанная жизнью дама тоже думала о кобелях, но как-то неконкретно и зло. К собачьим свадьбам в подъезде, она относилась резко отрицательно. Бомжиха положила под голову набитую каким-то тряпьем старую холщовую сумку, извлекла из кармана "мерзавчик" с мутной жидкостью, сделала несколько глотков и, прикрыв глаза, попыталась заснуть. Угомонилась на время и собака, устав от постоянного воя.

Внизу хлопнула входная дверь и, в кромешной темноте по лестнице стал подниматься человек. Шаги были тяжелые и решительные. Однако уверенную поступь вскоре прервал дикий визг, переходящий в надрывный лай, притаившейся на площадке дворняги. Не ожидавший нападения мужчина, проявив небывалую сноровку, проскочил два лестничных пролета и... наступил на бомжиху.

Мария Ивановна громко икнула, выругалась, и попыталась ударить обидчика кулаком, но попала в пустоту. Мужчина успел отскочить в сторону. Пробормотав: "Извините", он стал стучать в шестую квартиру.

— Кого нелегкая принесла в такой холод? — послышалось из-за двери.

— Вы меня давно ждете. Я вам звонил, — поздний гость сделал долгую паузу и закончил, как- то непонятно, — оттуда.

Защелкали замки, заскрипели давно не смазанные петли металлической двери.

— Входите, господин консультант, — вполне дружелюбно произнес хозяин квартиры, — только лоб не расшибите о вешалку.

— - В вашем подъезде инфаркт можно получить, — вместо приветствия произнес мужчина, — вначале на собаку наступил, та чуть не загрызла, а потом на какую то бабу.

— Собака не кусается, а бомжиха могла и по морде съездить, — обрадовал гостя собеседник, — она человек решительный и злой. Раньше при должности была...

— А почему в городе света нет?

— Выборы закончились, западенцы избрали себе президента, вот и наступил "конец света", — съехидничал хозяин квартиры.

— Президент во всем виноват, — возмутился пришелец, — это ваши, местные, над народом издеваются.

— Столичные или местные — какая разница, — обречено произнес хозяин, — у меня свечка с Нового года осталась, сейчас зажгу. Раздеваться не советую, на улице мороз, а батареи чуть теплые. Хозяин ушел на кухню, долго там чем-то гремел, наконец, ему удалось отыскать огарок свечи.

Засунув его в стакан, он поджог фитиль.

Ночной гость, высокий, худощавый брюнет, с горбатым крючковатым носом, торжественно извлек из дипломата пузатую бутылку молдавского коньяка. На нем был дорогой серый костюм и модельные туфли из настоящей кожи. Под мышкой он держал трость с черным набалдашником в виде головы пуделя.

— Вам бы еще берет Воланда, и могли бы выступать на сцене с сольными концертами в театре — варьете. Зачем трость из музея атеизма взяли. Это ж экспонат, как-никак, — недовольно произнес хозяин квартиры — сутулый, среднего роста мужчина в спортивном костюме и очках с сильными стеклами, — Кстати, как вас зовут? Я по телефону не расслышал.

— Я специалист по белой и черной магии, приехал сюда из Германии, и зовут меня профессор Воланд, — заговорил с иностранным акцентом, но, не коверкая слов, консультант.

— А трость с пуделем — вместо паспорта, — усмехнулся писатель.

— Нет, почему, у меня есть еще и визитка, — засуетился гость, — тут так и написано: "PROFESSOR WOLAND" Консультант.

Хозяин квартиры поднес к свечке черную атласную визитку, повертел в руках и вернул ее гостю.

— Таких визиток, я вам сотню нашлепаю. На любой вкус. Это не документ. Паспорт у Вас есть?

— А зачем он мне, — удивился мужчина, я ж не мошенник. Я — профессор черной и белой магии, меня знают ученые всего мира.

— А берет где? — продолжил допрос писатель. Он давно вышел из того возраста, когда верят в чудеса, НЛО и светлое будущее.

— Какой, берет? — напрягся гость.

— Какой, какой — серый берет. Воланд в сером берете был на Патриарших прудах. Не морочьте мне голову, господин литературовед в штатском. Задавайте свои вопросы.

Ну, как вы могли такое подумать, господин писатель. Я никакого отношения не имею к бдительным органам. А рукопись Вашего романа мне передали в издательстве на рецензию. Вам должны были позвонить. Я — консультант.

— Ладно, Бог с вами, не хотите называть свое настоящее имя, обойдусь. Только не надо играть здесь роль Дьявола, вы не в театре.

Писатель выставил на стол хрустальные рюмки и нарезал лимон.

— Первый тост я хочу произнести за ваш роман, — объявил консультант, сверкая золотыми зубами. Он выложил на стол пухлую рукопись, упакованную в черный пластиковый мешок, — эта книга вызовет скандал, страшный скандал и...будет запрещена властями. Они ее попытаются изъять из продажи и уничтожить.

— Вы считаете, что те, кто пришел к власти — безнадежны, — уточнил хозяин квартиры.

— Революцию сделали романтики, а ее плодами, воспользуются подонки. Ты посмотри, сколько бывших уже успело перекраситься и присосаться к новой власти, — незаметно перешел на "ты" ночной визитер, — Оказалось, что отогнать от кормушки их уже невозможно. И вот эти бывшие, клявшиеся в вечной преданности свергнутому с пьедестала монарху, взяточники и воры, морившие голодом и холодом беспомощных пенсионеров и их внуков, как свора собак набросятся на твою книгу. Они будут кричать на каждом углу, что ты оклеветал НАРОД, свергнувший тиранию, принизил значение ВЕЛИКОЙ ОРАНЖЕВОЙ РЕВОЛЮЦИИ, и в финале, этого шабаша ведьм, потащат тебя в суд и книга будет уничтожена. Вся, до единого экземпляра.

— Значит, я написал хороший роман, — улыбнулся АВТОР, — и буду, счастлив, если моя книга будет уничтожена первой в этой стране.

— Я, вообще-то, пришел предупредить Вас, что книгу в таком виде издавать в Москве не будут, — печально покачал головой Консультант. Дело в том, что в пункте 2 статьи 296 Гражданского кодекса Украины записано:

"Использование имени физического лица в литературных и иных произведениях, как персонажа (действующего лица) допускается только с его согласия, а после его смерти — с согласия его детей, вдовы (вдовца), а если их нет, — родителей, братьев и сестер.

А это значит, что в романах, повестях и рассказах украинским писателям фактически запрещено упоминать фамилии действующих или ушедших на покой политиков без их одобрения.

— Если б этот закон действовал в СССР, то мы никогда бы не смогли прочитать, такое эпохальное произведение, как "рассказы о Ленине" и узнать, кто тащил вместе с Ильичом то злосчастное бревно на субботнике, — поддел гостя АВТОР

— При коммунистах была официальная цензура, и этого никто не скрывал, а вот, в вашей демократической стране, ее вроде бы и нет, но есть Гражданский Кодекс Украины. Это та же ЦЕНЗУРА! — пояснил консультант.

— И что вы предлагаете? — наконец осознал серьезность положения АВТОР.

— Я считаю, что при редактировании книг, рассказывающих о событиях на Украине, необходимо использовать... презерватив, — торжественно произнес гость, постукивая головой пуделя по столу.

— Причем тут презерватив, — поразился писатель.

— Презерватив защищает людей от всяческой заразы и нежелательной беременности, — тоном профессора медицины продолжил консультант, — и я предлагаю, по аналогии, создать нечто подобное и для украинской литературы. Пусть это будет "литературный презерватив "Кривое зеркало". Суть нового научного метода заключается в замене, смертельно опасных для автора слов Украина на Аниарку, фамилий Ющенко на Окнещю, а Тимошенко на Окнешомит. В таком случае исходный текст твоего романа будет звучать так: "На Майдане Незалежности под оранжевыми знаменами, с оранжевыми галстуками на шее стояли будущий президент Аниарку Окнещю и будущий премьер-министр великой европейской, самой демократической державы Окнешомит". К этому тексту даже такой крючкотвор, как Полудневный придраться не сможет. Потому, что история эта уже не про Украину, а про свихнувшихся с ума жителей неведомого государства Аниарку.

— А нельзя ли поступить проще и обозвать Украину, скажем, страной Лилипутией?

— Зазеркалье — лучше, на Лилипутию или любое другое слово могут обидеться, а с Аниарку — какой спрос — ЗЕРКАЛО. Ты плюй на него, бей его, а оно отражает то, что видит. А если кому — то не понравиться отражение, он может назвать его "кривым зеркалом". И это его конституционное право.

— За это надо срочно выпить, — поднял рюмку с коньяком АВТОР, — За Аниарку и ее безумных правителей! Стоя! Залпом!

В это мгновение в кухне под потолком загорелась электрическая лампочка. Автор задул свечку, взял со стола рукопись, и проводил до двери позднего гостя.

— Только не ссылайтесь на меня в своем романе, — попросил профессор белой и черной магии, — идея уродовать чужие книги принадлежит НАРДЕПУКАМ из украинского парламента. У нас ВНИЗУ — до этого бы не додумались.

Консультант церемонно раскланялся и, открыв дверь, помахал на прощание рукой. Внизу на лестничной площадке его поджидала рыжая дворняга и два черных кобеля. Хозяин квартиры щелкнул замком и отправился в рабочий кабинет перекраивать карту мира. Ему очень хотелось, чтобы книга про третье пришествие Мессира на землю и "Оранжевую революцию" нашла своего читателя.

Но включить компьютер он не смог из-за того, что на его клавиатуре покоился неизвестно откуда появившийся, серый поношенный берет. Автор бросился к окну и увидел, как из подъезда вышел человек в сером костюме с тростью под мышкой. Вслед за ним семенила рыжая сука и два черных кобеля. Через мгновения к ним присоединились еще двое, низкорослый толстый мужичишка с кошачьими повадками, и длинный тощий очкарик в черном плаще.

— Он уничтожит ее, — произнес торжественно Консультант.

— Книгу, — изобразив ужас на лице, картинно схватился за голову толстяк.

— Нет, целую страну. Я договорился — ее уже нет. Она и ее руководители навсегда исчезнут из исторических романов, политических детективов и мемуаров.

— А что же останется потомкам? — неожиданно в голос зарыдал тощий, срывая с лица солнцезащитные очки.

— Мы оставим им "кривое зеркало" свидетелей и участников и лживые тексты придворных поэтов из Верховной Рады.

— Но придворным никто не верит, а свидетели и участники напишут историю Зазеркалья, — засомневался толстяк.

— Вы берет забыли, — крикнул автор, но Консультант его не услышал и вместе со своей свитой повернул за угол дома.

Автор вернулся в кабинет, еще раз посмотрел на клавиатуру, но никакого берета там уже не было.

— Привидится же такое, — удивленно произнес хозяин квартиры, — свита, Воланд, берет, Зазеркалье...

Он привычно занял место у компьютера и застучал по клавишам: "Найти "Украину и, заменить — на "Аниакру по всему тексту".